Житие Преподобного Антония Великого

 

Преподобный Антоний был родом из Египта (1). Родители его, люди благочестивые, своего сына воспитали так, чтобы он не знал никого другого, кроме них и своего дома. Чтению и письму он обучен не был. Не предаваясь забавам отроческого возраста, Антоний любил ходить вместе с родителями в храм Божий и, слушая там чтения из божественных книг, старался жить именно так, как они учили.

Родители преподобного умерли, когда ему было около 20-ти лет. Оставшись после них с малолетней сестрой, он первоначально заботился о доме и о должном воспитании сестры. Часто слышал он в храме, как апостолы, оставив все, последовали за Спасителем, и как, по свидетельству книги Деяний Апостольских, многие из христиан продавали свое имущество и полагали цену проданного к ногам апостолов для раздачи нуждающимся (Деян.4:44).

Антоний размышлял о том, как тверда была вера этих людей, и какая великая награда уготована им на небесах. С такими мыслями он приходит однажды в храм и здесь вдруг снова слышит слова Христа, сказанные к богатому юноше: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною (Мф.19:21). Антоний продал свое имущество, а вырученные чрез продажу большие деньги роздал нищим, оставив лишь незначительную часть их для своей слабой и малолетней сестры. У него было 300 очень хороших и обильных плодами финиковых пальм, и он подарил их соседям, чтобы освободить и себя, и сестру от всяких забот о них.

Когда, вскоре после этого, он вновь пришел в храм и услышал слова Господа в Евангелии: не заботьтесь о завтрашнем дне (Мф.6:34), то тотчас же вышел вон и раздал нуждающимся и остальную часть имущества. Сестру же он поручил верным и известным ему девственницам (2), а сам начал вести суровую и строгую подвижническую жизнь. В то время в Египте было еще мало монастырей, и всякий, кто желал служить Христу и спасаться, уединялся для подвигов где-либо вблизи своего селения. Так недалеко от селения Антония проживал один старец. Повидавшись с ним и получив для души пользу от этого, Антоний начал подражать ему. Если ему доводилось слышать еще о каком-либо отшельнике, он, подобно благоразумной пчеле, отправлялся искать и его и не возвращался назад, пока не находил отыскиваемого и чрез свидание и беседу с ним не извлекал мед пользы для себя. Пропитание он снискивал себе трудом своих рук. На вырученные от продажи своих изделий деньги он питал голодных; его душа была в постоянном молитвенном общении с Богом, так как он знал из Писания, что молиться нужно непрестанно (1Фес. 5:17). Чтение Священного Писания он выслушивал с таким глубоким вниманием, что не забывал из читаемого решительно ничего и, при строгом соблюдении всех заповедей Господних, память стала заменять ему священные книги. Его любили все братья, к которым он приходил, чтобы получить от них душевную пользу и, пребывая в подчинении у них, поучиться от них добродетели. Одному он старался подражать в воздержании, другому – в бодрости, тому – в кротости; у одного он учился подвигам поста, у другого дивился лежанью на голой земле, прославлял смирение одного, терпение другого. Приобретя общую всех их любовь и от всех получив для себя пользу, он возвращался к себе в келью и там, размышляя о всем виденном, старался усвоить и совместить в себе добродетели всех, направляя свои усилия к тому, чтобы ни в одной из упомянутых добродетелей не оказаться самым последним.

Когда Антоний так преуспевал и укреплялся в добре, враг христианского имени – диавол, будучи не в силах видеть такие добродетели в юноше, восстал против него и начал пытаться совратить с правого пути, приводя ему на память о мысли то проданном и розданном имуществе, то о необеспеченности сестры, то о величии рода, то о суетной мирской славе или об удовольствиях. какое можно получить от различной пищи, и прочих прелестях мирской жизни.

Когда же диавол увидел себя побежденным Антонием чрез молитвы его к Богу, терпение и веру, то обратился к обычным в юношеском возрасте искушениям: начал смущать его ночными мечтаниями, страхом и привидениями, шумом, голосами и воплями среди ночи, днем же – и открытыми нападениями.

Антоний твердо противился диаволу: тот влагал ему нечистые помыслы, Антоний же прогонял их непрерывною молитвою; диавол склонял юного Антония ступить на путь скользкий и близкий к паденью, а он, приводя себе на мысль вечные мучения после Страшного суда, ненарушимо соблюдал среди искушений чистоту души. Все это послужило лишь к посрамлению диавола. Злобный змей убедился, наконец, что он не в силах победить Антония.

Потом он явился ему видимо – в образе черного и страшного отрока, который с плачем так говорил человеческим голосом, но и его коварные ухищрения не смогли обмануть святого. Помня из Писания, что много бывает козней диавольских, он и дальше неослабно упражнялся в тяжелых подвигах, все более и более изнурял и порабощал свое тело. Многие чрезвычайные подвиги служения Богу он сделал привычными для себя: каждый лень он постился до захода солнца и все ночи проводил в молитве; иногда он вкушал пищу только через два дня и лишь на четвертую ночь несколько забывался сном. Пищу его составляли хлеб и соль, при небольшом количестве воды, постелей служила рогожа или власяница, а иногда и голая земля. Масла он вовсе не употреблял в пищу, о мясе же и вине не нужно и говорить, так как их не употребляют и менее усердные монахи.

Принимая на себя каждый день все новые и новые подвиги, он вспоминал пророка Илью, который говорил: жив Господь (днесь), пред Которым я стою (3 Цар.18:15) (3). Он думал и о том еще, что каждый подвижник должен подражать великому Илье. Поэтому он отправился к находившимся недалеко от селения гробницам, упросив прежде одного из знакомых, чтобы он приносил ему в известные дни пищу. Тот запер его в одной из таких гробниц и там, в уединении, блаженный продавался безмолвию.

При виде этого, диавол собрал демонов и по попущению Божиему, подверг его таким ужасным побоям, что блаженный лежал после недвижимым и безгласным. Но, по милосердию Господа Бога, никогда не оставляющего надеющихся на Него, Антоний не умер. Спустя несколько дней, к Антонию пришел знакомый его, неся обычную пищу. Открыв двери и увидя его замертво лежащим на земле, он поднял его и принес в свое селение. Когда разнесся слух об этом, к Антонию собрались соседи и сродники и с великою скорбью стали совершать над ним, как над умершим уже, заупокойную службу.

Но в полночь, когда все крепко заснули от утомления, Антоний стал приходить понемногу в себя; вздохнув и приподняв голову, он заметил, что не спит лишь тот, кто принес его сюда. Подозвав его к себе, он стал просить его, чтобы тот, не будя никого, отнес его на прежнее место, что и было исполнено, и Антоний снова стал жить в уединении. Не имея сил, по причине ран, стоять на ногах, он молился, лежа ниц, и после молитвы громко воскликнул: “Бесы! вот я, Антоний, здесь. Не избегаю я борьбы с вами; знайте, что если сделаете что либо и большее прежнего, ничто не может отлучить меня от любви к Христу”.

И тотчас после этого все множество бесов пришло в неистовое движение. Вдруг раздался такой гром, что место это поколебалось в самом основании, и стены распались, и сюда ворвалось и заполнило жилище Антония множество демонов, явившихся в виде призраков львов, волков, аспидов(4), змей, скорпионов (5), рысей и медведей. Антоний, поражаемый и терзаемый ими, переносил мучительнейшие страдания, но не впал в страх и сохранил бодрость и ясность ума.

Хотя телесные раны и причиняли ему боль, но, оставаясь непоколебимым в душе, он как бы глумился над врагами и говорил: “Если бы у вас было сколько-нибудь силы, то для борьбы со мной достаточно было бы и одного из вас, – но так как Господь отнял у вас силу, то вы и пытаетесь устрашить своею многочисленностью; уже одно то служит очевидным знаком вашей слабости, что вы приняли на себя образы неразумных животных. А если вам не дано такой силы надо мной, то зачем понапрасну и трудиться? Знамение креста и вера в Бога служат для нас неодолимой стеной отражени”.

Милосердый же Господь Иисус, покровительствуя Своему рабу, не оставил его во время такой тяжкой борьбы с демонами. Подняв кверху свой взор, Антоний увидел, что свод гробницы раскрылся над ним и к нему нисходит, рассевая тьму, светлый луч. С появлением света, демонов не осталось ни одного, телесная боль мгновенно утихла, гробница же, которая распалась при появлении демонов, снова оказалась невредимою. Уразумев в этом посещение Господне и глубоко, от сердца, вздохнув, блаженный воскликнул с лицом, обращенным к озарявшему его свету: “Где был Ты, милосердный Иисусе? Где был Ты и почему с самого начала не явился исцелить мои раны?” И был к нему голос: “Антоний! Я был здесь, но ждал, желая видеть твое мужество; теперь же, после того как ты твердо выдержал борьбу, Я буду всегда помогать тебе и прославлю тебя во всем мире”. Услышав это, Антоний встал и почувствовал себя настолько крепким, что, как казалось ему, он получил вновь силы много больше, чем сколько потратил в борьбе. Блаженному Антонию было тогда 35 лет.

После этого Антоний пошел к старцу, у которого он искал руководства в самом начале, и стал упрашивать его пойти и поселиться вместе с ним в пустыне в каком либо малодоступном месте. Когда старец отказался, по причине старости и из-за новизны такого образа подвижничества(6), Антоний бесстрашно отправился один в далекий путь к неизвестной среди монахов горе в пустыне. Но враг, не прекращая искушать его и желая воспрепятствовать исполнению его намерения, бросил на пути его серебряное блюдо. Увидев блюдо, Антоний приостановился несколько в размышлении: “Откуда быть этому блюду в пустыне?.. Это твоя, диавол, хитрость, но не воспрепятствуешь этим моему намеренью: серебро твое да будет в погибель с тобою (Деян. 8:20).

И лишь только он проговорил это, блюдо мгновенно исчезло. В другой раз после этого он увидел золото, в большом количестве лежавшее на его дороге. Он быстро перепрыгнул чрез него, как чрез какой-нибудь огонь, и поспешил в пустыню. Перейдя там реку, он нашел в горе пустое огороженное место, которое было полно разного рода ядовитых гадов и змей. Антоний поселился здесь (7), и все множество скорпионов, как бы гонимое кем, тотчас же разбежалось. Он заложил камнями вход и стал там жить в полном уединении, отшельником, никогда сам не выходя вон. Лишь два раза в год он принимал чрез кровлю хлеб, приносимый ему другом, которого он ранее просил об этом; но с приносившим он не говорил ни слова.

Когда многие, желая видеть Антония, чтобы получить от него душевную пользу приходили к дверям его жилища, то слышали различные обращенные против Антония голоса нечистых духов, которые кричали: “Зачем ты пришел в наши владения? какое тебе дело до этой пустыни? ступай прочь из чужих пределов, тебе не под силу жить здесь и переносить наши нападения!” В такой непрерывной борьбе с бесами преподобный Антоний прожил целых 20 лет.

Когда же наступило время потрудиться не для своего только спасения, но и на пользу другим, к жилищу Антония собралось много лиц, желавших подражать его подвижнической жизни, и они насильно разломали вход в его жилище. Увидев, что лицо у него светло и телом он здоров, они удивлялись, как после таких постов и подвигов и после такой борьбы с бесами он не изменился ни лицом, ни телом. С этого времени преподобный сделался и для других наставником, пастырем, учителем подвижнической жизни и вождем на пути к небу. В течение непродолжительного времени образовалось множество монастырей, в которых он с любовью руководил в подвижнической жизни иноков новых и старых – и по возрасту, и по времени такой жизни.

Однажды братия, собравшись, стали просить его, чтобы он дал им устав иноческой жизни. Возвысив голос, он отвечал: “Для научения исполнению заповедей Божьих совершенно достаточно и Божественных Писаний; однако нельзя не считать делом весьма добрым и хорошим, если братия взаимно утешают друг друга словами. Поэтому, открывайте мне, как дети отцу, то, что знаете, я же, как детям, буду сообщать вам то, что узнал из продолжительного опыта.

Прежде всего, пусть у всех вас будет общим правилом, чтобы никто не ослабевал в подвиге, который он предпринял на себя, но каждый пусть всегда стремится, как лишь начинающий, умножать и увеличивать начатое”. Об оставляющих мир он говорил: “Пусть никто из отрекшихся от мира не думает о себе, что он оставил нечто великое, потому что, по сравнению с небесными благами, вся земля ничтожна и мала. Пусть христиане не заботятся о том, чего, умирая, не могут взять с собой.

Будем, лучше, всеми силами души стремиться к приобретению того, что возводит нас, по смерти, на небо, как то: премудрости, целомудрия, справедливости, добродетельной жизни, рассудительности, нищелюбия, твердой веры в Христа, негневливости, странноприимства. Стремясь к этому, мы и на земле будет проводить жизнь беспечальную (8).” О ревностном и непрестанном служении Христу Богу святой Антоний говорил так: “Не следует нам забывать, что мы – рабы Христа и должны служить ему, своему Творцу. Мы должны всегда ревностно исполнять заповеди Божии, твердо помня, что Господь – праведный мздовоздаятель, и что в каком грехе смерть застигнет человека, за тот он и будет осужден”.

А чтобы не предаваться лености, Антоний убеждал помнить всегда о смерти и приводил слова апостола, который так говорил о том, что он ежедневно умирает: мы ежечасно подвергаемся бедствиям. Я каждый день умираю (1 Кор.15:30). Поэтому и мы будем стараться жить праведно и, размышляя о смертном часе, не грешить. Вставая от сна, не будем надеяться дожить до вечера, и, отходя ко сну, будем помнить, что, быть может, не доживем до утра; не будем забывать, что мера нашей жизни нам неизвестна, и что мы всецело во власти Божией”.

Много раз преподобный отец наш Антоний Великий рассказывал и о являвшемся ему точно таком же диавольском образе, который предносился просвещенному Богом взору Иова: глаза у него как ресницы зари; из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры; из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла. Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя”(Иов. 41: 9–10).

Святой Антоний так говорил: “Великую силу, возлюбленные братья, имеют против диавола чистая жизнь и непорочная вера в Бога. Поверьте моему опыту: для сатаны страшны бодрствование живущих по воле Божией людей, их молитвы и посты, кротость, добровольная нищета, скромность, смирение, любовь, сдержанность, больше же всего – их чистосердечная любовь ко Христу.

Поверьте, дети мои, тому, что я расскажу вам: однажды я видел диавола в образе необычайного великана, который осмелился сказать о себе: “Я – Божия сила и премудрость, проси у меня, Антоний, чего хочешь, и я дам тебе”. Я же в ответ плюнул ему в уста и, вооружившись Христовым именем, всецело устремился на него, и этот великан на вид тотчас растаял и исчез у меня в руках. Когда я постился, он снова явился мне под видом чернеца, который принес хлебов и уговаривал меня поесть. “Ты, – говорил он, – человек и не свободен от человеческой слабости, сделай же некоторое послабление своему телу, иначе можешь заболеть”. Но я понял, что это – коварное обольщение лукавого змея, и, когда обратился к своему обыкновенному оружию – знамению креста Христова, он тотчас превратился в струю дыма, которая, потянувшись к окну, исчезла чрез него.

Время шло, и Антоний продолжал все ревностнее и ревностнее трудиться. Между тем возникло жестокое гонение на Церковь Христову со стороны нечестивого царя Максимиана(9). И когда святых мучеников повели в Александрию, то последовал за жертвами Христовыми и преподобный Антоний, оставив для этого свой монастырь. “Пойдем, – говорил он, – и мы на светлый пир наших братьев, чтобы или и самим удостоиться того же, или видеть других подвизающимися”. По своей любви и доброй воле преподобный поистине был мучеником.

Но хотя он и желал пострадать за имя Христово, мученичество, однако, не было ему суждено, так как Господь для пользы Своего стада хранил учителя и наставника Антония. Он открыто обнаруживал свою преданность святым мученикам, однако никто не осмелился поднять на него руку, потому что так было угодно Богу, хранившему жизнь Антония, которая была полезнее для людей, чем его мученическая смерть. После того как претерпел мученическую кончину святейший Петр, архиепископ Александрийский, и гонение прекратилось, блаженный Антоний возвратился в свой монастырь и, подражая в течение всей последующей жизни святым мученикам в вере и надежде, изнурял свое тело особенно строгими подвигами и постоянным бодрствованием.

Господь совершил много чудес чрез раба Своего Антония. Много бесноватых лежало пред входом в его келью – и все они получали исцеление по его молитвам. Антоний увидел, что эта многочисленность посетителей препятствуют ему пребывать в излюбленном им безмолвии; с другой стороны, он опасался, чтобы его собственный ум не начал превозноситься обилием совершаемых чрез него знамений, и вот он задумал идти в Верхнюю Фиваиду, где он никому не был бы известным. Взяв хлеба, он сел на берегу реки и стал поджидать корабль, чтобы переплыть на другую сторону.

Вдруг он услышал голос свыше, который спрашивал: “Антоний! куда и зачем ты идешь?” Не смутившись, так как уже не в первый рас слышал такой голос, Антоний бестрепетно отвечал: “Так как люди не дают мне здесь покоя, то я решил отправиться в Верхнюю Фиваиду”. – “Если пойдешь в Фиваиду, – продолжал голос, – то в еще большей степени должен будешь претерпевать те же затруднения. Если же действительно хочешь подвизаться в строгом уединении, то ступай теперь во внутреннюю пустыню”. Голос указал ему на сарацин, которые обыкновенно ходили этою дорогою в Египет для торговли. Теперь они возвращались уже назад, и Антоний стал просить их, чтобы они взяли его с собою и довели до пустыни. Они охотно согласились.

Проведя три дня и три ночи вместе с сарацинами в пути, блаженный Антоний встретил весьма высокую гору, из-под которой истекал источник хорошей воды; гору окружала небольшая равнина, на которой росли несколько диких финиковых пальм. Антонию понравилось это место. Взяв от спутников хлебов, стал он жить на этой горе один. Сарацины, видя его подвижническую жизнь, стали приносить ему хлебов, иногда же он имел некоторое скудное утешение и в финиках диких пальм. Впоследствии же, когда братия узнали о его местопребывании, то стали с любовью, как дети отцу, присылать ему пищу. Но Антоний, видя, что доставляет братьям труд, выбрал небольшое местечко, пригодное для копания, и посеял зерна. С того времени он уже каждый год имел свой хлеб. Но так как и там многие начали приходить к нему, то, для угощения посетителей, он посеял еще несколько овощей.

Первоначально сюда стали приходить на водопой звери, которые топтали и пожирали овощ, но Антоний кротко усовестил их и, с того времени звери, послушные запрещению, уже не приходили больше. Так уединенно жил преподобный, пребывая в молитве и непрестанных подвигах. Но в то же время сколько должен был перенести блаженный, живя там, нападений, как об этом мы знаем от приходивших к нему! Воистину сбылись на нем слова апостола: наша брань не против крови и плоти, но против духов злобы поднебесных (Ефес. 6:12). Преподобный Антоний был подобен крепости и один всех побеждал, отражая все полчища демонов коленопреклонною молитвою.

Спустя несколько времени, братия упросили преподобного навестить их. Движимый отеческой к ним любовью, Антоний отправился в путь. По дороге взятая им вода вышла вся, и в таком бедственном положении старец по обыкновению обратился к помощи молитвы. Тотчас же на этом месте показался источник воды. Пробыв у братии несколько времени, он вскоре опять ушел на свою гору.

Как-то случилось, что он сидел на горе и, подняв взор к небу, увидел чью-то душу, восходящую на небо в сопровождении веселящихся о ней ангелов. Дивясь этому, преподобный помолился, чтобы ему было открыто, что означает это видение. И был к нему голос: “Это душа инока Аммония, жившего в Нитрии”. Аммоний был старец, который с ранней юности и до смерти проводил строгую подвижническую жизнь; а расстояние от горы, на которой жил Антоний, до Нитрии было на тринадцать дней пути. Ученики Антония стали расспрашивать пришедших чрез тридцать дней братьев и узнали от них, что Аммоний действительно скончался в тот самый день и час, в который старец видел вознесение на небо его души (10).

В одну ночь он услышал голос свыше, который сказал ему: “Встань, Антоний, выйди и посмотри!” Антоний вышел и, подняв кверху свой взор, увидел кого-то страшного и настолько высокого, что голова его касалась облаков; увидел он и какие-то другие существа, как бы крылатые, которые стремятся подняться к небу, но страшный великан протягивает руки и пытается преградить им путь, причем одних он действительно схватывает и бросает вниз, другие же, минуя его, смело улетают вверх, и о таковых он в бессильной ярости лишь скрежещет зубами. Тогда открылся ум Антония и начал он понимать, что то восходили на небо человеческие души, диавол же препятствовал им, причем грешников ему удавалось удерживать и оставлять в своей власти, на святых же его сила не простиралась, и он не мог задержать их.

Лицо Антония было всегда озарено какою-то особенною благодатью и сияло, так что, хотя бы кто и не видал его никогда прежде, все же тотчас же узнавал его среди многих других: душевная чистота святого отражалась в веселии его лица, и, озаряемый внутренне боговидением, он всегда был радостен, как написано: Веселое сердце делает лице веселым (Притч.15:13). Насколько он был приветлив по внешности, настолько же чист и дивно непоколебим в вере, никогда не становился на сторону вероотступников, видя самовольное искажение ими веры, никогда дружески не беседовал с манихеями(11) и другими еретиками, кроме лишь тех случаев, когда они обнаруживали готовность отказаться от прежнего заблуждения; преподобный прямо говорил, что дружба и беседы с еретиками причиняют веред душе.

Когда однажды ариане распустили ложный слух, будто бы Антоний мыслит заодно с ними, преподобный удивился их дерзости и, воспылав справедливым гневом, пришел в Александрию; там, пред архиепископом и всем народом, он проклял ариан, назвав их предтечами антихриста, и исповедал Сына Божиего не тварью, но единосущным Отцу, Творцом мира(12); и все православные христиане преисполнились великой радости, что христоборная ересь проклята таким столпом Церкви. Нельзя и пересказать, сколько бесноватых и страдавших различными болезнями получили тогда исцеления, сколько закрылось идольских капищ, сколько присоединилось к стаду Христову язычников – чрез пребывание Антония в городе, его слова и чудеса(13).

Было и то еще удивительно в преподобном, что, не учившись грамоте, он был мудр и весьма рассудителен и всегда побеждал даже знаменитых философов. Однажды два языческих философа, еллины по происхождению, пришли к Антонию, чтобы испытать. Он был на вершине горы и, когда увидал их, то, поняв с первого взгляда, кто они, сам встретил пришедших и спросил чрез переводчика: “Зачем вы, мудрецы, приняли на себя труд идти издалека к неразумному и хотите спорить с неосмысленным?” – “Мы считаем тебя не глупым, но, напротив, весьма мудрым”, – отвечали они. “Если вы пришли к неразумному, – снова смело обратился к ним святой, – то труд ваш напрасен. Если же, как говорите, я человек мудрый, то должны следовать тому, кого называете мудрецом, потому что следует подражать мудрым и благочестивым. Если бы я пришел к вам, то мне нужно было бы подражать вам; но так как вы пришли ко мне, как мудрецу, то будьте же, как я, христианами”. И философы ушли, изумляясь и проницательности его разума и изгнанию им бесов, что они видели своими глазами.

Приходили к нему и другие ученые, подобные этим философам, желая посмеяться над ним, как над человеком неученым и неграмотным. Но он пристыдил их и заставил замолчать таким рассуждением: “Ответьте мне, – сказал он, – что появилось раньше – ум или письмена, и что из этого дало начало другому: письмена ли создали разум, или разум произвел письмена?” – “Ум изобрел и передал письмена”. – “Итак поэтому, в ком здоровый ум, тот может и не нуждаться в письменах”.

Также и в третий раз пришли к нему ученые люди. Искусными вопросами стали они допытываться у него основания нашей веры во Христа, с явною целью поглумиться над крестом Христовым. Помолчав немного и поскорбев об их заблуждении, старец начал так говорить им чрез переводчика, хорошо знавшего греческий язык: “Что лучше и приличнее, – почитать ли крест Христов, или превозносить прелюбодеяния, детоубийства и кровосмешения ваших богов? прославлять ли открывшееся в кресте Христовом презрение к смерти и величайшую добродетель, или хвалить непотребства, которым учит ваша порочная вера? Что может быть лучше, как говорить и веровать, что Слово Божие приняло на Себя человеческую плоть, чтобы чрез соединение с нашей смертною природою возвести нас на небо и приобщить к небесному, божественному?

Как же вы осмеливаетесь смеяться над христианской верой, – что Христос Сын Божий, без какого либо ущерба для Своей природы, начал быть тем, чем не был(14), и пребывает тем, чем стал быть (15), если вы сами, низводя душу с неба, поселяете ее не только в тела человеческие, но и в змей и животных и перемещаете ее то туда, то сюда и утверждаете, что она переселяется иногда в человека, иногда в животное, иногда в птицу или какое либо другое живое существо? Христианская вера, исповедуя всемогущество и милосердие Божие, потому и считает возможным для Бога воплощение, причем, однако, честь не исключает чести (16).

Вы же пустословите, что душа, истекая из чистейшего источника божества, падает потом низко, и осмеливаетесь утверждать, что, умаляясь она терпит изменения и превращения. Впрочем, нам нужно говорить здесь о кресте Христа Бога нашего. Не лучше ли претерпеть крест или какую-либо другую смерть, чем, доверяя вашим нелепым выдумкам, воздавать поклонение египетской богине Изиде, оплакивающей Озириса, своего брата и вместе мужа? Постыдитесь, прошу веры в злого Тифона, брата вашего бога Озириса (17). Да будет вам стыдно за бегства Сатурна (18), за его противоестественное поглощение детей. Устыдитесь кровожадности и развратности Зевса, его похотливости, о чем говорят ваши же древние сказания. Вот во что вы верите, вот каковы ваши боги, каковы украшения ваших храмов! Вы смеетесь над крестом и страданиями Господними. Но почему же умалчиваете о воскресении его? почему не обращаете внимания на чудеса его? И если бы вы оставили предубеждение, которым преисполнены, то тотчас же убедились бы, что Иисус Христос есть Истинный Бог, очеловечившийся ради нашего спасения”.

В преподобном Антоний было удивительно и то, что, хотя он проживал на самой окраине тогдашнего мира, царь Константин и его сыновья Констанс и Констанций(19) заочно пламенно полюбили его и в письмах своих сыновне просили его придти повидаться с ними. “Идти или нет мне к царям? – спросил он у своих учеников. “Если пойдешь, – отвечали те, – будешь Антонием, если же не пойдешь, будешь аввой Антонием(20) ”. – “Так как, – сказал преподобный, – если я пойду, не буду аввой, то уж лучше мне не ходить” – и не пошел. Цари после этого стали просить его, чтобы он, хотя в письмах своих преподал им благословение и утешение. В ответ преподобный действительно послал им письмо, в котором, похвалив их за исповедание веры Христовой, внушал им, чтобы не гордились властью в этой жизни, но чтобы, хотя и сидят на царских престолах, не забывали, однако, что они – люди, больше же всего, чтобы помнили о будущем Страшном суде, на котором должны будут дать отчета в том, как они пользовались властью. Преподобный убеждал их быть милостивыми к людям, наблюдать правосудие, быть отцами для нищих и несчастных сирот.

Но пора уже сказать о кончине преподобного. Он имел обыкновение спускаться с вершины горы, где пребывал сам, к жившим при подошве горы братьям и посещать их. В одно из таких обычных посещений он сказал им о приближении своей смерти, что было открыто ему Богом. “В последний раз пришел я к вам, чада мои, – сказал он, – видеть вас я больше уже не надеюсь в этой жизни, и пора уже мне разрешиться от этой жизни и почить, так как я прожил уже сто пять лет”. При этих словах, братия предались глубокой скорби и настойчиво стали упрашивать его, чтобы он остался с ними. Но он не согласился на это, потому что знал о желании их почтить его тело, по смерти, торжественным погребением. Избегая даже и посмертного воздаяния ему от людей чести и славы, преподобный поспешил скрыться на вершину горы в свое излюбленное жилище.

Чрез несколько месяцев он тяжко захворал. Подозвав тогда к себе двух иноков, подвизавшихся вместе с ним в течении последних пятнадцати лет и прислуживавших преподобному по причине старости его, он сказал им: “Чада мои! как написано (3 Цар.2:2. Ср. Нав. 23:14), я отхожу в путь всей земли, меня зовет к Себе Господь, и я надеюсь вкусить небесных благ. Но вас, мои милые дети, умоляю – не потеряйте плодов своего многолетнего воздержания. Помните все, чему я учил вас, избегайте всякого общения с раскольниками, еретиками и арианами. Больше же всего старайтесь исполнять заповеди Господни, чтобы святые приняли вас в вечные обители, как сродников и друзей.

И если вы, действительно, заботитесь обо мне, любите меня, как отца, и готовы исполнить мою волю, то не позволяйте никому переносить в Египет моих останков, чтобы там не предавали тела моего пышному погребению, так как по этой причине, главным образом, я и удалился на эту гору. Сами похороните меня, дети мои, в земле и исполните следующую заповедь своего старца: пусть никто, кроме вас, не знает могилы, где будет похоронено мое тело, которое, по вере моей в Господа, восстанет нетленным при общем воскресении мертвых.

Разделите мои одежды так: милоть (21) и изветшавшую нижнюю одежду, на которой лежу, отдайте епископу Афанасию (22), другую милоть отдайте епископу Серапиону (23), власяницу же возьмите себе. Прощайте, мои милые дети! Антоний уходит, и его уже не будет более с вами в этой жизни”. Когда после этих слов ученики, прощаясь, поцеловали его, Антоний простер ноги и с тихой радостью на лице, взирая на пришедших за его душой ангелов, как на друзей своих, умер и приложился к святым отцам(24). Ученики святого, согласно завещании его, облачив тело, предали его земле, и, кроме них никто до сих пор не знает о месте погребения преподобного Антония. Афанасий, получив от учеников изношенную одежду и милоть святого, принял в этих подарках как бы самого Антония.

Таковы жизнь и кончина преподобного Антония, любовь к которому и слава которого распространились по всем странам. И не искусно составленными сочинениями(25), не мирскою мудростью, не знатностью рода, не огромными богатствами прославился он, но благочестивою жизнью.

И исполнилось на нем слово Спасителя: Я прославлю прославляющего Меня (1Цар.2:30). Жил он не в каком-либо знаменитом месте, которое бы все знали; напротив, – удалился почти на самый край света в непроходимую пустыню. Однако же и оттуда он сделался известным и в Испании, и в Африке, и в Италии, и в Иллирии, и в самом даже древнем Риме. Антоний, нарочито скрывавшийся от всех в горе, не хотел и не искал такой славы. Но Господь Сам открыл и показал всем этот светильник веры и благочестия, чтобы, взирая на него, учились добродетели и, удивляясь такой жизни преподобного, прославляли Отца Небесного, Которому с единородным Его Сыном и Всесвятым Духом, честь, слава, благодарение и поклонение во веки, аминь.

________________________________________________________________________

(1) Родным селением преподобного Антония была деревня Кома, находившаяся на северной границе Фиваиды (южной области Египта), в Гераклеопольской области. Антоний родился в 251 году. Родители его были коптские христиане.

(2) В древней Церкви, до появления женских иноческих обителей и в первое время по их появлении существовал особый класс дев, посвящавших себя всецело служению Богу и дававших обет девства. Такие лица назывались девственницами, и они пользовались в Церкви большим уважением и считались ее украшением. Они собирались для подвигов безмолвия, Богомыслия и молитвы в частных домах под руководством опытных в духовной жизни стариц-наставниц. Весьма часто Церковь поручала их руководству и надзору наиболее уважаемых из диаконис.

(3) Вышеприведенные слова Писания принадлежат св. пророку Илие Фесвитянину.

(4) Аспид – род ядовитой змеи.

(5) Ядовитое животное из семейства рако-паукообразных с жалом на конце хвоста.

(6) До преп. Антония Великого и его современника, преп. Павла Фивейского, среди христиан, совсем был неизвестен такой вид подвижничества, как отшельничество.

(7) Это было в 285 году.

(8) В полном жизнеописании Антония Великого, составленным свт. Афанасием Александрийским, это последнее выражение передается согласнее с общим ходом мыслей, именно так: “Эти приобретения уготовят нам пристанище на земле кротких (т. е. на небе) прежде, нежели придем туда”.

(9) Максимин Дака – восточный римский император; он владел Сирией и Египтом, царствовал с 306 по 313 г. Жестокое гонение, воздвигнутое им на христиан, было в 311 году.

(10) Преподобный Аммоний, иначе Аммон, пустынножительствовал в пустыне Нитрийской в продолжение 22 лет; скончался около 350 года.

(11) Манихейство – ересь, которая образовалась через попытку объединить христианство с началами персидской религии Зороастра, проповедывавшей дуализм, т. е. существование от века двух самостоятельных начал или царств. В нравственном отношении манихейство проповедовало борьбу с материей для освобождения от нее чрез постепенное умерщвление в себе плоти. Ересь манихеев была особенно распространена в IV и V вв.

(12) “Сын Божий, – говорил Антоний, – не есть тварь и не из несущих, но присносущное Слово и Мудрость существа Отчего. Не имейте никакого общения с арианами, ибо кое общение свету к тьме (2 Кор.6:14)”. В это время преподобному Антонию было уже 104 года. В 335 г. он писал обличительные письма арианскому епископу Григорию и гражданскому правителю Александрию – тоже еретику; в то же время он письмом ходатайствовал у императора Константина за Афанасия Александрийского, тогда прогнанного с престола.

(13) По свидетельству свт. Афанасия Александрийского, в немногие дни пребывания преподобного в Александрию, число обратившихся в христианство язычников превышало количество обращенных в продолжение целого года.

(14) Т. е. Богочеловеком, чем Сын Божий не был до воплощения.

(15) Т. е. очеловечившимся Сыном Божиим, ибо Христос вознесся на небо и воссел одесную Отца со Своим прославленным человечеством.

(16) Т. е. ни Божество этим не ограничивается и не терпит ущерба в своей славе, ни человеческая природа не утрачивает своих существенных свойств, не изменяется в смысле обожествления.

(17) Озирис, египетский бог, который наряду с Изидой почитался во всей стране, был, по верованиям древних египтян, супругом, и вместе братом Изиды. Но его брат Тифон коварно посадил его в ящик, заколотил, залил свинцом и бросил в Нил; Изида отыскала гроб и скрыла, но ночью Тифон открыл его и растерзал тело на 14 частей, которые развеял на все стороны; Изида же собрала их и погребла, а Тифон, после долгой борьбы, был совершенно побежден. Между тем, как Изида обозначает нильскую землю, Озирис есть оплодотворяющий бог Нила; в более общем смысле под образом Изиды обоготворялась земля, как все рождающая мать, а Озирис, напротив, представлял собою производительную силу солнца, воплотившуюся в земле; он почитался одновременно богом Нила и солнца. Борьба Тифона изображала борьбу против производительной силы солнца, присущей земле. В лице Тифона язычники обоготворяли какое-то страшное чудовище, объясняемое как губительный вихрь и палящий ветер, или, как пар выходящий с разрушительною силою из земле, из огнедышащих гор.

(18) Сатурн, или Кронос, – греко-римский бог, почитавшийся сыном Урана (Неба) и Геи (земле); по низвержении с престола его отца, он, по верованию древних язычников, присвоил себе власть над миром; он сочетался браком с сестрою своею Реею, но так как ему было предсказано, что он будет свергнут с престола своими детьми, то он проглатывал их тотчас после рождения; впоследствии он низвержен был сыном своим Зевсом.

(19) Констанций и Констанс – сыновья и преемники Константина Великого. Констанс управлял западною половиною римской империи (337 – 350); Констанций царствовал на востоке с 337 по 361 г., а с 363 г. и на западе.

(20) Авва – отец, начальник обители, пользующийся сыновним благоговейным почтением братии. Ответ учеников выражает желание, чтобы Антоний не уходил, но оставался по-прежнему их глубоко почитаемым духовным отцом и руководителем.

(21) Милоть – верхняя одежда, плащ, мантия.

(22) Т. е. свт Афанасию Великому, патриарху Александрийскому.

(23) Здесь разумеется свт. Серапион, епископ Тмуинтский (в Египте).

(24) Преподобный Антоний Великий скончался 17 января 356 г. на 105 г. жизни. Мощи преподобного Антония открыты и перенесены в Александрию при византийском императоре Юстиниане (527-565), потом, по взятии Египта сарацинами, в перевезены в Константинополь около 635 года, оттуда около 980 года в диоцез Вифинский (в Галлии, нынешней Франции), а в 1491 г. в Арль (главный город Прованса, в юго-восточной Франции), в церковь св. Иулиана, где почивают и поныне.

(25) Хотя преподобный Антоний Великий и не получил образования, но для него училищем были Священное Писание и природа, а учителем благодать Христова, более и более озарявшая его по мере самоумерщвления его подвигами. Из творений преподобного Антония до нас дошли: 1) его речи, числом 20; они трактуют о монашеских добродетелях, о вере во Христа, о простоте и невинности, смирении, чистоте, терпении, благочестии, девстве и проч.; все речи кратки, но полны божественного учения. 2) Послания, – семь к различным монастырям и предстоятелям их о стремлении к нравственному совершенству и о духовной борьбе написаны уже в очень преклонном возрасте преподобного и дышат апостольской назидательностью; 13 других писем с таким же содержанием и характером. 3) Правила жизни и другие увещания и изречения к монахам.

По материалам сайта Подворья Александрийской православной церкви храма Всех святых

Просмотрено (26) раз