Архіепископъ Аверкій
«Всему свое время, и время всякой вещи подъ небомъ…
время плакать, и время смѣяться;
время сѣтовать, и время плясать»… (Екклесіастъ, 3, 1-4).
Такую самоочевидную, казалось бы, истину высказалъ, по вдохновенію отъ Духа Божія, еще въ далекія отъ насъ ветховавѣтныя времена премудрый Екклесіастъ. Тотъ самый Екклесіастъ, который, будучи царемъ надъ Израилемъ въ Іерусалимѣ, изслѣдовалъ и испыталъ мудростью все, что дѣлается подъ небомъ, видѣлъ всѣ дѣла, какія дѣлаются подъ солнцемъ, и нашелъ, что «все суета и томленіе духа» (Еккл. 1, 12-14). И вотъ къ какому заключенію пришелъ онъ:
«Бойся Бога и заповѣди Его соблюдай, потому что въ томъ — все для человѣка; ибо всякое дѣло Богъ приведетъ на судъ, и все тайное, хорошо ли оно или худо» (Еккл. 12, 14).Всѣ эти Богооткровенныя и непреложныя истины навѣки запечатлѣны для насъ въ Словѣ Божіемъ и постоянно проповѣдуются Святою Церковью. Но не внемлетъ имъ человѣческая грѣховная испорченность: упорно силится она на мѣсто Закона Божія поставить свой собственный законъ. И дѣлаетъ это весьма часто вопреки всякому здравому смыслу… на собственную погибель.
Такъ, много, очень много, нездороваго, ненормальнаго, противнаго Закону Божію, нравственно-разлагающаго, духовно-растлѣвающаго вошло въ жизнь нашего русскаго общества передъ страшной катастрофой, постигшей русскую землю, такъ называемой «революціей». Тяжко сѣтовали на это, постоянно говорили объ этомъ и писали наши выдающіеся архипастыри, пастыри и лучшіе представители вѣрующаго русскаго народа.
Одной изъ такихъ нравственныхъ болѣзней, подточившей здоровый нравственный организмъ православнаго русскаго народа и сыгравшей свою пагубную роль въ дѣлѣ крушенія Россіи, была все усиливавшаяся въ послѣднее время у насъ страсть къ развлеченіямъ — развлеченіямъ неумѣреннымъ, нездоровымъ.
Вотъ какъ говорилъ объ этомъ еще въ самомъ началѣ нынѣшняго XX-го столѣтія (въ 1904 г.) нашъ великій всероссійсйй пастырь, молитвенникъ и чудотворецъ приснопамятный (с.294) отецъ Іоаннъ Кронштадтскій въ своей высокопоучительной бесѣдѣ съ сопастырями-священнослужителями г. Сарапуля:
«Удивительная болѣзнь явилась нынче — это страсть къ развлеченіямъ. Никогда не было такой потребности къ развлеченіямъ, какъ нынче. Это — прямой показатель того, что людямъ нечѣмъ стало жить, что они разучились жить серьезной жизнью — трудомъ на пользу нуждающихся и внутренней духовной жизнью. И начали скучать! И мѣняютъ глубину и содержаніе духовной жизни на развлеченія! Какое безуміе! Точно дѣти, лишенныя разума! А между тѣмъ, развлеченіе — это уже общественный порокъ, уже общественная страсть!»
Много и другихъ подобнаго же рода сѣтованій находимъ мы въ замѣчательномъ дневникѣ приснопамятнаго о. Іоанна: «Моя жизнь во Христѣ», которому надлежало бы быть настольной книгой въ каждой русской семьѣ.
И не удивительно.
Достаточно вспомнить, что погубило древній, нѣкогда «желѣзный», какъ его называли Римъ, передъ именемъ котораго трепетали всѣ народы земли и которыя сдѣлался подлинной столицей тогдашняго міра.
«Xлѣба и зрѣлищъ!» — этотъ зловѣщій кличъ римской толпы, столь хорошо извѣстный намъ изъ исторіи, краснорѣчиво характеризовалъ собою то моральное разложеніе римскаго общества, которое и привело, въ концѣ концовъ, къ страшному паденію славившуюся въ началѣ своими высокими нравственными доблестями великую міровую имперію, легко сдѣлавшуюся добычей варваровъ.
Чего же хорошаго можно было ожидать нашему христіанскому обществу, которое отреклось отъ небесныхъ высотъ духовной жизни, промѣняло глубину и богатство сокровенной жизни въ Богѣ на тѣлесныя наслажденія и развлеченія и такимъ образомъ пошло по тому же гибельному пути римскаго языческаго общества?
Страшное кровавое бѣдствіе, постигшее Россію, служитъ намъ отвѣтомъ на этотъ вопросъ. Нравственное разложеніе духовно-опустошеннаго русскаго общества явилось причиной крушенія нашей исторической Россіи, катастрофическаго паденія ея и подчиненія ея власти лютыхъ безбожниковъ.
Казалось бы, послѣ такого страшнаго потрясенія, всѣмъ русскимъ людямъ слѣдовало бы окончательно протрезвиться.
Увы! такого настоящаго массоваго отрезвлевія, по крайней (с.295) мѣрѣ заграницей, мы, къ несчастію нашему, не видимъ.
Зато видимъ все ту же нездоровую страсть къ развлеченіямъ, на которую такъ сѣтовалъ нашъ великій всероссійскій пастырь. И не съ большимъ ли еще правомъ мы можемъ повторить вышеприведенныя слова его въ настоящее время?
Современныя газеты, выходящія на русскомъ языкѣ, просто пестрятъ объявленіями о всевозможныхъ «балахъ», «вечерахъ» и тому подобныхъ увеселеніяхъ и развлеченіяхъ, съ «танцами до утра», какими-то «бочками счастія», «выборами королевы» и самыми широковѣщательными зазываніями на нихъ въ видѣ цѣлыхъ статей, занимающихъ иногда бóльшую часть страницы, подъ разными благовидными предлогами. И это притомъ — совершенно безотносительно отъ того, какіе дни мы переживаемъ. Устраиваются эти развлеченія чаще всего въ кануны воскресныхъ и праздничныхъ дней, когда въ храмахъ нашихъ совершаются всенощныя бдѣнія, въ дни постовъ, когда Церковь вообще запрещаетъ всякое веселіе, а тѣмъ болѣе объяденіе и пьянство, даже въ дни скорби и траура, когда поминаются усопшіе — убіенная Царская Семья наша и неисчислимыя жертвы безбожниковъ, залившихъ кровью нашу несчастную Родину!
Устроителямъ и участникамъ этихъ легкомысленныхъ, претящихъ нравственному христіанскому чувству, увеселеній, все нипочемъ. Додумались они даже до совершенно невѣроятнаго, неслыханнаго понятія — «траурныхъ баловъ», о чемъ не стыдясь объявила не такъ давно одна изъ нашихъ эмигрантскихъ газетъ.
Куда ужъ идти дальше? Что сказалъ бы по поводу такого современнаго «опьяненія» увеселеніями нашъ приснопамятный праведникъ о. Іоаннъ и какими словами выразилъ бы онъ свою скорбь?
Если страсть къ развлеченіямъ показываетъ, по его словамъ, что «людямъ нечѣмъ стало жить», то страсть эта въ наше время свидѣтельствуетъ уже о полномъ и безнадежно-неисцѣльномъ духовномъ опустошеніи современнаго русскаго общества, ибо въ переживаемое нами время она еще преступнѣе, еще предосудительнѣе.
Пусть въ тѣ времена (въ 1904 году) еще не всѣмъ было ясно, куда можетъ привести насъ эта духовная пустота, которую стремились заполнить несчастные русскіе люди развлеченіями. Теперь, послѣ страшнаго 1917 года, мы уже не можемъ не видѣть, къ чему она насъ привела, какія грозныя послѣдствія для насъ за собою повлекла.
Неужели же и дальше, послѣ всего того кроваво-жуткаго, что стряслось надъ нашей Родиной, продолжать намъ идти все тѣмъ же (с.296) путемъ — все тою же духовной пустотой наполнять нашу жизнь?
ВСЕМУ СВОЕ ВРЕМЯ.
Развлекаются ли и пляшутъ ли дѣти въ домѣ, гдѣ есть тяжело больные, гдѣ находятся при послѣднемъ издыханіи умирающіе, гдѣ лежитъ на столѣ мать-покойница?
А вѣдь мы именно въ такомъ положеніи. Наша мать-Родина вотъ уже сорокъ лѣтъ истекаетъ кровью, лежа какъ бы на смертномъ одрѣ. Милліоны и милліоны русскихъ людей — нашихъ отцовъ и матерей, нашихъ братій и сестеръ, нашихъ сыновъ и дщерей — невинно гибнуть отъ рукъ безбожныхъ палачей, умираютъ отъ непосильнаго труда, отъ голода и холода въ страшныхъ «концлагеряхъ».
А мы, вмѣсто того, чтобы молить Бога о нихъ, плакать и каяться во грѣхахъ своихъ, приведшихъ къ такому лютому несчастію, даже часы церковныхъ Богослуженій проводимъ на «вечерахъ смѣха».
ВРЕМЯ ПЛАКАТЬ, И ВРЕМЯ СМѢЯТЬСЯ; ВРЕМЯ СѢТОВАТЬ, И ВРЕМЯ ПЛЯСАТЬ…
Сейчасъ для насъ время ПЛАЧА, а не время смѣха, время СѢТОВАНІЯ, а не время плясанія. И это тѣмъ болѣе такъ потому, что не только наша несчастная страждущая Родина, но и весь міръ, несмотря на свое видимое матеріальное благополучіе, находится на краю гибели, грозящей ему отъ рукъ обезумѣвшихъ, осатанѣвшихъ, потерявшихъ человѣческій обликъ и зарвавшихся въ своемъ страшномъ Богоборчествѣ людей.
И ЕСЛИ КТО МОЖЕТЪ СПАСТИ НАСЪ ОТЪ УЖАСОВЪ, НЕСОМНѢННО ГРЯДУЩИХЪ НА ВСЕЛЕННУЮ, ТО ТОЛЬКО САМЪ ГОСПОДЬ — НАША СЛЕЗНАЯ ПОКАЯННАЯ МОЛИТВА И ВСЕЦѢЛОЕ ОБРАЩЕНІЕ КЪ НЕМУ.
Устроители всѣхъ этихъ безчисленныхъ увеселеній часто любятъ оправдывать себя тѣмъ, что увеселенія устраиваются ими «съ благотворительной цѣлью». Даже «для помощи военнымъ инвалидамъ» устраиваются «инвалидные балы», причемъ нерѣдко въ дни поста и даже Великаго Поста. На нашей памяти такой «инвалидный балъ» былъ устроенъ въ Парижѣ въ ночь подъ Недѣлю Крестопоклонную, когда выносится на всенощной Крестъ Христовъ для поклоненія. Газеты взывали: «Приходите всѣ на балъ, чтобы помочь нашимъ инвалидамъ!»
А развѣ нельзя помочь инвалидамъ, не приходя на такой кощунственный балъ, устраиваемый въ дни поста, въ дни воспоминанія Страстей Христовыхъ?
Къ чести нашихъ военныхъ надо сказать, что этотъ балъ /с. 297/ вызвалъ тогда рѣзкую и рѣшительную отповѣдь одного изъ нашихъ заслуженнѣйшихъ старыхъ воиновъ и самихъ же инвалидовъ. Но газеты отказались напечатать ихъ протестъ.
Не странно ли и не стыдно ли намъ, православнымъ русскимъ людямъ, сынамъ и дщерямъ Святой Руси, что такое святое дѣло, какъ помощь нуждающимся, особенно инвалидамъ, проливавшимъ за насъ кровь свою, непремѣнно должно связываться съ танцами, со всякаго рода веселымъ и легкомысленнымъ времяпровожденіемъ, съ объяденіемъ и пьянствомъ? И все это къ тому же соединяется еще съ грубымъ попраніемъ церковныхъ правилъ, съ оплеваніемъ всѣхъ нашихъ исконныхъ благочестивыхъ традицій и обычаевъ, съ подрываніемъ тѣхъ вѣковыхъ устоевъ, на которыхъ созидалась наша Святая Русь?
Развѣ такъ благотворили ближнимъ первые христіане, которые ничего не хотѣли называть «своимъ», но продавали имѣнія и всякую собственность и вырученныя за нихъ деньги приносили и полагали къ ногамъ Апостоловъ, «и каждому давалось, въ чемъ кто имѣлъ нужду» (Дѣян. 4, 35)?
Развѣ такая благотворительность была прежде у насъ на Святой Руси, до того, какъ наша народная жизнь была отравлена тлетворнымъ вліяніемъ Запада, когда наши князья и богатые люди щедрой рукой раздавали милостыню «Христа ради», а нерѣдко отправляли нуждающимся цѣлыя подводы, нагруженныя хлѣбомъ и всевозможными съѣстными припасами?
Нѣтъ! современная мнимая «благотворительность», неразрывно связанная съ балами и вечерами, это — вовсе не благотворительность, а только благовидный предлогъ къ разнузданному и нескромному веселію, къ плохо-прикрытому разврату, какой представляютъ собою современные танцы въ полуобнаженномъ видѣ. Кто безъ посѣщенія бала и участія въ этихъ танцахъ не желаетъ жертвовать на нуждающихся, тотъ не ради помощи ближнимъ идетъ на балъ, а ради того, чтобы получить нескромное удовольствіе. И деньги, которые онъ платитъ, это вовсе не жертва на нуждающихся, а плата за получаемое имъ удовольствіе.
Неужели это кому-нибудь можетъ быть неясно?
Но кромѣ благотворительности мы видимъ много и другихъ предлоговъ къ этимъ нескончаемымъ увеселеніямъ. Напримѣръ, такъ называемая «встрѣча Новаго Года». Сколько боролись наши пастыри въ предреволюціонной Россіи съ этой «гражданской встрѣчей», которая носитъ вполнѣ языческій характеръ и основана на суевѣрномъ убѣжденіи язычниковъ, что чѣмъ веселѣе встрѣтить моментъ наступленія Новаго Года, тѣмъ счастливѣе будетъ наступающій годъ. Напрасно внушалось русскимъ людямъ, что наше счастіе зависитъ только отъ Бога, а /с. 298/ потому Новый Годъ надо встрѣчать не танцами и не пьянствомъ, а молитвою. А теперь заграницей додумались даже до такой нелѣпости, какъ двойная «встрѣча Новаго Года» — и по новому и по старому стилю. И что безсмысленнѣе всего, «встрѣчаютъ» Новый Годъ по старому стилю даже тѣ, которые старый стиль принципіально отвергаютъ.
Радуются тому, что находятъ еще лишній поводъ къ веселію!
«Встрѣчающіе» Новый Годъ по новому стилю нисколько не желаютъ считаться съ тѣмъ, что это — дни Рождественскаго поста, когда Св. Церковь наша призываетъ насъ молитвою и постомъ достойно подготовить себя къ великому празднику Рождества Христова и когда неумѣстно, поэтому, никакое веселіе и недопустимо вкушеніе скоромной пищи.
Устроители и участники всѣхъ этихъ «пьянящихъ», какъ они сами выражаются, увеселеній любятъ обыкновенно въ оправданіе свое ссылаться на то, что все это позволялось и было принято еще въ «царской Россіи».
Весьма плохое оправданіе!
Потому-то царскую Россію и постигло такое страшное крушеніе, что къ началу XX-го столѣтія всѣ религіозно-нравственные устои жизни въ Россіи были окончательно подорваны. Торжество безбожнаго большевизма систематически и задолго до 1917 года подготовлялось. Въ теченіе весьма длительнаго періода времени шла эта упорная и планомѣрная работа по расшатыванію всѣхъ религіозно-нравственныхъ основъ русской народной жизни. И въ этой работѣ видное мѣсто занимала борьба противъ христіанскихъ праздниковъ и постовъ. До такой степени, что даже наши гражданскіе законы — Законы Россійской Имперіи, въ началѣ во всемъ согласовавшіеся съ уставами Церкви, постепенно все болѣе и болѣе ослабляли строгость своихъ требованій. Тѣмъ не менѣе все же до самаго начала XX-го столѣтія мы видимъ, насколько строго еще оберегала наша государственная власть святость праздничныхъ дней и постовъ. Вотъ, напр., текстъ Закона ОБЪ ОХРАНЕНІИ ПРАВОСЛАВНОЙ ВѢРЫ, глава XXV:
Пар. 979. Публичные маскарады и зрѣлища (кромѣ драматическихъ представленій на иностранныхъ языкахъ) запрещаются двадцать третьяго, двадцать четвертаго и двадцать пятаго декабря, наканунѣ воскресныхъ дней и дванадесятыхъ праздниковъ, въ теченіе всего Великаго Поста, въ недѣлю Св. Пасхи, въ Успенскій постъ, въ день Усѣкновенія главы Іоанна Предтечи и въ день Воздвиженія Креста Господня (Ст. 155 Уст. Пред. Прест. по прод. 1883).
Пар. 980. Запрещается давать публичные концерты какъ /с. 299/ свѣтскіе, такъ и духовные на первой и страстной недѣляхъ Великаго Поста, наканунѣ Благовѣщенія, въ Вербные Субботу и Воскресеніе. По другимъ же субботнимъ днямъ Великаго Поста какъ и во весь кругъ года, а равно наканунѣ дванадесятыхъ праздниковъ дозволяются лишь духовные концерты (Ст. 156 Уст. Пред. Прест. изд. 1876)
И нѣтъ ничего удивительнаго, что въ 1900 г. строгость этого нашего гражданскаго закона была значительно ослаблена. Съ началомъ «прогрессивнаго» XX-го вѣка, все въ Россіи особенно быстро покатилось внизъ по наклонной плоскости. А въ 1905 г. по мудрому выраженію одного изъ выдающихся нашихъ миссіонеровъ, была въ сущности объявлена «свобода отъ совѣсти». Съ Церковью и ея уставами въ нашемъ обществѣ не только перестали считаться, но и надъ людьми, сохранявшими вѣрность Церкви, стали насмѣхаться, какъ надъ «отсталыми». Эта тлетворная зараза затронула и наименѣе стойкіе круги духовенства: въ ихъ средѣ появились такія «либеральныя» теченія, которыя породили потомъ «Живую Церковь», духъ коей даетъ себя знать еще до сихъ поръ, даже здѣсь заграницей.
Однимъ словомъ, еще задолго до революціи уже чувствовалось во всемъ «начало конца». Нуженъ былъ только сильный толчокъ, чтобы Россія покатилась въ кровавую пропасть. И этотъ толчокъ сдѣланъ былъ большевиками.
Такъ неужели намъ и теперь, послѣ всего случившагося, картина чего столь ясна, надо жить прежними настроеніями? Тѣми пагубными настроеніями, которыя такъ характерны были для русскаго предреволюціоннаго общества, еще въ царской Россіи?
И продолжать отрекаться отъ высокихъ духовныхъ цѣнностей нашего Св. Православія, презирать Церковь и ея спасительные уставы, «мѣнять глубину и содержаніе духовной жизни на развлеченія?»
Какое безуміе дѣлать это, особенно теперь! — не можемъ не повторить мы горестнаго и скорбнаго восклицанія нашего великаго всероссійскаго пастыря: «точно дѣти, лишенныя разума!»
Время ли сейчасъ такъ неумѣренно и безудержно предаваться веселію и при томъ во дни и часы, когда Св. Церковь призываетъ насъ къ молитвѣ?
Подумайте объ этомъ серьезнѣе, братіе!.. пока не поздно…
Источникъ: Архіепископъ Аверкій. Современность въ свѣтѣ слова Божія. — Къ 25-лѣтію служенія въ Америкѣ въ Св. Троицкомъ монастырѣ. — Слова и рѣчи. Томъ I. 1951-1960 г.г.. — Jordanville: Тѵпографія преп. Іова Почаевскаго. Holy Trinity Monastery, 1975. — С. 293-299.
Источник: russportal
Просмотрено (29) раз
